Чарлз Робертс - В долинах Рингваака [Рыжий Лис]

Однако ему не пришлось удалиться так просто. Кровь Рыжего Лиса уже бурлила. Ведь нападение оленя было совершенно беспричинно и бессмысленно. Между лисицами и оленями всегда поддерживались мирные отношения, их интересы нигде не сталкивались. Рыжий Лис решил показать этому надменному щеголю, что его дерзкая проделка обойдется ему не дешево. Низко припадая к земле, как все лисы, он бросился вперед и, подобно псу или одинокому волку, нападающему на лося, мгновенно вцепился зубами в заднюю ногу оленя.

Оскорбленный до глубины души, олень повернулся и нанес сильный удар копытами, желая уничтожить нахального врага. Но Рыжий Лис был уже вновь недосягаем. После двух-трех тщетных атак олень оставил мысль о расправе и, даже не взглянув на лиса, горделиво тронулся в путь, показывая всем своим видом, что если и есть на свете такие ничтожества, как лисы, то они недостойны его внимания. Но не успел олень ступить несколько шагов, как почувствовал, что в его заднюю ногу опять вонзились длинные лисьи зубы.

Теперь, когда олень вновь повернулся головой к лису, в глазах его был не только гнев, но и тревога. Он стоял и смотрел на врага, потрясая своими гордыми рогами и ударяя оземь великолепно выточенными копытами. Алис начал бегать вокруг него, бросаясь то в одну сторону, то в другую и заставляя измученное животное поворачиваться вокруг собственной оси: олень не хотел спускать с лиса глаз ни на секунду. Однако, улучив момент, тот ловко подскочил к оленю и вновь укусил его за заднюю ногу. Олень, теперь совершенно растерявшийся, прыгнул высоко в воздух и понесся по лугу — скоро он перемахнул через ручей и удирал уже по горелому лесу.

При таком триумфе сердце Рыжего Лиса исполнилось гордостью — он возгордился еще больше, когда заметил у норы свою подругу, которая, как оказалось, давно следила за схваткой. Любой другой лис подобным торжеством вполне бы удовлетворился. Но Рыжий Лис по-прежнему жаждал наказать оленя. В те времена, когда за ним упорно гонялись два пса, желтый и черно-пегий, лис многому у них научился. И теперь, вспомнив этих псов, он, как охотничья собака, бросился вслед за оленем, стараясь не выпустить его из виду.

В ту минуту олень, устав от долгой борьбы с лисом, остановился и посмотрел назад. К своему удивлению, он увидел, что его рыжий враг, плотно прижимаясь к земле и вытягиваясь во весь свой рост, мчится к нему по усеянному черными пнями пожарищу. Олень в панике кинулся бежать и скоро скрылся от лиса. Затем он опять остановился, перевел дыхание и, согласно своим оленьим привычкам, прошел немного назад и лег наземь, головой к грозящей опасности. Оленю хотелось отдохнуть — бока его тяжело вздымались, широко раздутые ноздри трепетали, — но не успел он отдышаться, как неумолимый рыжий преследователь выбежал из-за кустов вновь. Хотя сердце оленя готово было лопнуть от напряжения, он вскочил на ноги и опять побежал, прыгая через валявшиеся на земле обгорелые стволы и корни.

Олень убегал от лиса и ложился дважды или трижды, но с каждым разом лис нагонял его все быстрее, так как силы оленя иссякали. Скоро пожарище осталось уже позади — они неслись по густому, одетому осенней листвой лесу. Унюхать след оленя лису здесь было труднее, чем на пожарище, и олень мог бы гораздо быстрее укрыться от лиса, но его одолевала страшная усталость. Увидев, что лис отстал где-то за чащобой, олень остановился, будучи уже не в силах сделать хотя бы шаг. Ноги у него дрожали, он едва не падал, но, склонив гордые рога, олень стоял и ждал последней схватки с этим недоступным его разуму врагом, которому он столь опрометчиво бросил вызов.

Прошло мгновение, и лис был уже рядом. Олень неистово бросился на него, но лис отпрянул в сторону и стал делать круги, обдумывая положение. Затем он, отойдя футов на двадцать, сел и начал хладнокровно разглядывать несчастного противника. Он заметил, что в глазах оленя таится испуг, что его воспаленные ноздри трепещут, бока вздымаются, колени дрожат. Победа явно была одержана, месть осуществлена. Лис раздумывал, что же ему делать дальше. Побежденный зверь был еще жив, а лезть в решительную схватку и подставлять себя под острые оленьи копыта лис не стремился. Когда лис гнался за оленем, это была для него отнюдь не охотничья экспедиция, в нем говорило лишь одно желание — смыть нанесенную ему обиду. Наконец, хотя и не без явного колебания, лис поднялся, облизал морду, бросил торжествующий взгляд на униженного врага и побежал прочь по кустам, надеясь где-нибудь поймать мышь или зайца. Ошеломленный олень смотрел ему вслед с полминуты, а потом, не сходя с места, подогнул колени и лег, чтобы хоть немного собраться с силами.

С того дня, как Рыжий Лис провел за нос охотников и погубил черно-пегого пса, слава о нем облетела все поселения округи. Видели его, разумеется, очень немногие, но слышали о нем буквально все, и каждый был готов рассказывать полуфантастические истории о хитрости и отваге лиса, о его необыкновенной величине и удивительно красивой шкуре. Ходили слухи, что охотники множество раз пытались подстрелить лиса и поймать его в ловушку, но что все было напрасно. И когда на фермах учиняли налет ястребы или совы, ласки или дикие кошки, среди людей повелось говорить, что это действует не кто иной, как неустрашимый Рыжий Лис. С великим интересом слушали фермеры любую историю, героем которой был этот легендарный зверь. Какую бы энергию и подвижность ни проявлял лис, но чтобы совершить все, что ему приписывалось, он не раз должен бы быть в десяти местах одновременно.

Похвастать тем, что они видели воочию знаменитого лиса, могли, вероятно, пять-шесть человек во всем поселке, и лишь двое из них имели право сказать, что они действительно хорошо знают этого зверя. Это были, конечно, Джэйб Смит и Мальчик. Существует таинственное влечение, толкающее одно существо к другому, — так тянуло и Рыжего Лиса к Мальчику. Но тут был некий дружественный интерес, а к Джэйбу Смиту лиса притягивал страх. Если лис натыкался на след Джэйба, какая-то колдовская сила заставляла его идти по следу, чтобы увериться, что этот таинственный человек не подсматривает за ним издали. Шагая по лесу, дважды или трижды Джэйб Смит резко оборачивался, почувствовав на себе пристальный взгляд чьих-то глаз, и видел, как лис, скользнув, словно тень, скрывался в густых кустах. В конце концов Джэйб почуял в этой постоянной слежке нечто сверхъестественное, нечто жуткое, какую-то темную вражду, которая ждет часа, чтобы проявить себя открыто. Страх перед Джэйбом Смитом, живущий в сердце лиса, вызывал в ответ такое же чувство и в сердце этого человека.